Прошли по краю: шахтеры «Листвяжной» рассказали, как выбирались из-под земли после взрыва

Шахтеры «Листвяжной» рассказали Тайге.инфо, как выбирались из-под земли после взрыва и спасали других. Многие из средств защиты не были исправными, а спасательную операцию могли задержать на час. Трагедии можно было бы избежать, уверены горняки.



51 человек погиб после взрыва и пожара в кузбасской шахте «Листвяжная». Теперь на выживших, которые рассказали журналистам об условиях работы или писали гневные посты в соцсетях, начали давить. Об этом сообщил машинист дизелевоза Алексей Барковский.

«В общем чате парни написали: кто общался с журналистами, тем закроют спуск в шахту. До спуска, конечно, далеко, работа на шахте остановлена на неопределенное время, но такое вполне возможно», – рассказал Барковский. Но несмотря на угрозы молчать нельзя, уверен он.

Утром 25 ноября у Барковского заканчивалась смена. Его дизель сломался в шахте, как позже выяснилось, километрах в трех от эпицентра взрыва. Машинист заканчивал ремонт, когда подъехал другой локомотив, техника Барковского преградила тому путь.

«Было около половины девятого [утра], когда раздался хлопок и резко поменялось направление струи воздуха, – рассказывает Барковский. – Меня чуть с ног не сбило. Все белое, понять ничего не можем. В сбойку зашли, отстоялись, пока хоть немного прояснится. Подходит доставщик, говорит, что ленты стоят, напряжения нет, запах гари идет, дышать трудно. Мы решили на рабочем дизеле выезжать. Доехали до конвейерного уклона и у ленты увидели лежащего человека. Проверили – живой, но без сознания. Только начали выезжать – двое лежат, чуть дальше у бадьи еще четверо. Мы лес скинули, бадью зацепили. В нее эти четверо забрались, остальных загрузили и поехали наверх. По дороге еще двое, из них один совсем плохой. Я соскочил, стал затаскивать его в бадью, Андрей присоединился. Мужики с бадьи его за руки, мы снизу подталкиваем, еле затянули. Выезжаем в сторону «гор» [наверх]. Смотрим, мужики из шахты выходят, а кого и на руках выносят».

По словам Барковского, те, кто был на поверхности, хватали самоспасатели, чтобы спуститься в забой и помочь всем, кого еще можно было вывести. В их числе был и Артем Симон.

«Я заступил в первую смену, получил наряд, забрал спецодежду со стирки – обычный рабочий день, – говорит Симон.

Он рассказывает, что неожиданно из ствола шахты повалил белый дым. Такое периодически происходит, когда «заштыбовывается» (забивается отходами. – Прим. Тайги. инфо) транспортерная лента, поэтому в первый момент никто особо не всполошился. Но задымление усиливалось, а клубы почернели. Те рабочие, кто не успел спуститься под землю, подбежали к шахтовому стволу.

«Оттуда вышел человек с включенным самоспасателем, говорит, что там люди лежат, метрах в 150−200 метрах до «гор», – продолжает Симон. – Говорит, что они самоспасатели включали, но те не работали, люди задыхаются. Нас человек 20−30 было, и все приняли решение туда идти. Пытаемся подключиться.

Мало у кого сработала «банка» [самоспасатель], у меня – нет. Я его как шарик надул и пошел. Мысль была: на сколько дыхания хватит, кого-то все равно вытащу. Спустились метров на 300. Навстречу брели люди, их подхватывали и выводили на поверхность. Я заметил одного, сидит, самоспасатель включен, но без сознания. Мы с товарищем, как аквалангисты, жестами договорились, что хватаем его и несем».

У ствола шахты уже лежали пострадавшие, человек восемь-девять. На место прибежала врач из медпункта. «Многие без сознания, проблемы с дыханием, она стала их откачивать, – рассказывает Симон. – Девчонка делала им искусственное дыхание, какую-то реанимацию, но она одна, ко всем не успеть. Кто мог, стали ей помогать: «качали» пострадавших, уши и лица снегом натирали, чтобы в чувство привести. Я вот одежду распорол на одном, дыхание облегчить».

По мнению участников стихийной спасательной операции, будь самоспасатели в норме, наверняка бы удалось избежать такого числа пострадавших.
Впрочем, этих «если бы» много.

Горняки уверены: если бы в газообильной 823-й лаве проводили полноценную дегазацию, а не «имитацию бурной деятельности», трагедии вообще бы не произошло. Источник утверждает, что как только летом 2021 года заработала лава №823, уровень метана в шахте стал повышаться. На участке №4, где предположительно и произошел взрыв, газоанализаторы «орали» часто. На отдельных участках горняки фиксировали содержание 3−5% метана при потолке в 1%.

«Нам выдавали „доведенные до ума“ приборы, проклеенные изнутри двусторонним скотчем, чтобы в них воздух не попадал и они не показывали реальные проценты метана, – утверждает Симон. – Мы у подрядчика (ООО «Сибтранссервис») работаем, нам проще. Начальство сразу сказало: «Жизни ваши, вам решать, при каком метане под землю лезть». Бывали случаи, когда наши отказывались спускаться в шахту. Да я сам не ходил, когда датчик 1,5% показывал. А других заставляли при любых процентах в забой спускаться. Откажешься, пожалуешься – уволят с волчьим билетом, найдут, за что».

На вопрос, вернется ли он в шахту после пережитого, Алексей Барковский задал встречный: «А где другую работу искать?»

Артем Симон раздумывает о возвращении в забой: «Поначалу говорил, что вернусь, но теперь приходит осознание, что прошел по краю. Еще подумаю, но на „Листвяжную“ точно не пойду».

Новые угрозы

Генпрокуратура РФ совместно с другими надзорными органами проверила 31 шахту в Кузбассе после аварии на «Листвяжной». В ходе проверок выявлено почти 450 нарушений, сообщается в понедельник на сайте ведомства. Возбуждено 180 дел об административных правонарушениях... При этом губернатор Сергей Цивилев заявил, что грубых нарушений на шахтах не выявлено. «…Все шахты работают. Никаких грубых нарушений, которые позволили бы вообще закрыть шахты, у нас нет», – уверен он.

Как тогда объяснить, что в кузбасской шахте «Листвяжная» продолжается подземный пожар. Существует угроза повторного взрыва, который может быть еще разрушительнее того, из-за которого погибло более 50 человек. Горноспасатели до сих пор не могут спуститься за телами погибших шахтеров в «Листвяжной» из-за угрозы повторного взрыва, заявил командир Военизированного горноспасательного отряда Юрий Ше на встрече с родными жертв. Сейчас на шахте ведут бурение скважин, чтобы перекрыть доступ кислорода к месту пожара, очаг которого может находиться в подготовительном забое шахты.

«Там постоянно скапливается метан. Наличие огня, наличие взрывоопасной концентрации газа, наличие кислорода постоянно ставит нас в ситуацию, когда взрыв может произойти в любую минуту, – подчеркнул Ше. – Пока не будут выполнены все работы по бурению скважин так, чтобы создать безопасную среду, которая не взорвется, горноспасатели работать не будут. Я вам так скажу, если вот эта загазованная часть взорвется, просто ни одной выработки может не остаться».
Кроме того, по словам Юрия Ше, специалистам удалось получить пробы, подтверждающие, что причиной трагедии был именно взрыв.

Елена ПОНКРАТОВА

Этим парням «повезло» – они заболели



Сергей АВДЕЕВ, шахтер:

Это было месяца полтора назад… Пришел на наряд туда, в «лаву», наверх, на сопряжение вот это. У меня по датчику показывало 10–10,5% метана в воздухе. Датчик был запечатанный. Он объективно показывал.

Пришел сотрудник по техбезопасности, посмотрел и спросил: «Ты хочешь, чтобы меня посадили?» Может, побоялся, потому что мне было уже плохо в тот момент. Я надышался. Это было полмесяца назад. Тогда уже выделялся метан.

С напарником общался, с Владом Гришиным. Рассказал, что они ехали неофициально. Потому что газовало. Внизу было 7% всегда. Нехватка кислорода, проветривания не было. Винштрек задавило. Нас заставляли копать, выкапывать 40 м, чтобы мы прошли, прокопали. Нам сказали: «Если хотите работать, пойдете».

А это очень опасно. Мы и идем туда. Чтобы заработать деньги, чтоб семью прокормить, ипотеку заплатить… 18-го я пошел на больничный… Спросил, а что начальство? План не выполнен, минус 110 тысяч тон.

Директор раз в месяц может спуститься в шахту, и то хорошо, поругается на проходчиков. В «лаву» он не ходил. Придет на проходку, поругается, что мусор, грязно, но в основном его волновало имущество. Чтобы в целости было, и если видел повреждения, то ругал за это. Им важен был только уголь, только план.

Мы всегда старались с мужиками, выполняли план.

Я бы вышел на работу, помог достать мужиков.



Юрий ПАРАНИН, шахтер:

24-го ходил на прием в больницу, и разговаривал с Владом Гришиным, покойным слесарем.

…Я с ним по телефону разговаривал, и он матерился, ругался, что 6% метана, а их заставляют ехать. Он поинтересовался, когда я выхожу на работу, и рассказал, что план не сделали и зарплата небольшая будет. Пошутил, что на больничном я даже больше получу, чем они. Смех смехом, и тут он говорит про газ 6%, но заставляют ехать.

Это была вся моя смена, которая погибла, мое звено. Я уже довольно прилично отработал в этом звене.

В нашем звене обычно 17 человек. Нас осталось… Чайкин Вова, моторист, потом Леша – фамилии его не помню – тоже моторист, я, Авдеев Сережа. Остальные были там. Все там.

Дизелистам опасно в газ ездить. Представь: он как в газ поедет, железо об железо трет, а если где-то искра или еще что-то, или турбина прогорела... Когда турбина прогорает, оттуда искры летят. Это очень опасно. Садились и ехали на этот винштрек.

Ходили когда в монтажную камеру, датчики обычно закрывали чем-нибудь, чтобы не пищали. Они пищат так муторно. А мы работали, и ничего. А куда деваться? Семью кормить и одевать надо. Здесь больше и нет работы.

Показуха была. Даже черную краску для угля покупали, закрашивали, чтобы выдать за чистый уголь. Уголь не может быть без породы.

Почему все туда шли, понимая большую опасность взрыва? Если я откажусь, мне сразу предложат уволиться. Не будут спрашивать. Но у многих ипотеки, дети, семьи, внуки... А руководству только добыча нужна, только уголь.

Мораль из этого: всё куплено. То есть далеко от Москвы, далеко от всего, контроля нет. Рука руку греет.

Газета СОВЕТСКАЯ РОССИЯ

трагедия