Образ будущего в советской и американской научной фантастике

Понятие «образ будущего» характерно, скорее, для западной гуманитаристики. Оно достаточно часто встречается в работах, посвященных футурологии. Одним из первых, кто стал использовать это словосочетание в качестве самостоятельной категории, был нидерландский социолог Ф. Полак. В своей статье 1961 года он определил «образ будущего» как позитивную модель ожидаемого, грядущего. Им был задан вектор исследований, предполагающих, что наши субъективные образы будущего определяют реальный ход событий1.



Формирование личного образа будущего происходит путем самостоятельного изменения внутреннего мира (какой-либо его области). В нем учитываются желания и сама личность человека. Личный образ будущего не может не испытывать влияния мечтаний, чувств и страхов, свойственных относительно будущего всему обществу. Стихийное, «необусловленное творчество» в социально-исторической области К. Касториадис называл «социальным воображаемым» и видел в этом отражение социальных устремлений, надежд или страхов перед будущим, своеобразную «интуицию социальных возможностей»2.

Итак, каждое общество формирует определенную, относительно целостную картину будущего – его образ. Этот образ отражает возможности социума (поскольку является результатом рефлексии) и его перспективы. С.Г. Кара-Мурза отмечает, что, когда образу будущего присущ свет надежды, или даже хилиазм (неважно, религиозный, философский, национальный или социальный), этот образ становится важнейшим социальным ресурсом3.

Сергей Георгиевич отмечает колоссальную мобилизующую силу хилиазма и, аргументируя эту мысль, цитирует С. Булгакова, который считал, что хилиазм «есть живой нерв истории, - историческое творчество, размах, энтузиазм связаны с этим хилиастическим чувством… Практически хилиастическая теория прогресса для многих играет роль имманентной религии, особенно в наше время с его пантеистическим уклоном»4. Из его рассуждений следует, что образ будущего – это не только ресурс, но и оружие.

Завершая статью, Кара-Мурза с горечью констатирует, что советское общество проиграло «войну образов будущего» и оказалось зараженным «образами-вирусами». В результате этого, по мнению ученого, в массовом сознании произошел сдвиг от реалистического мышления к аутистическому.

Вопрос о том, можно ли выбраться из этой «экзистенциальной ловушки», должен, думается, включать вопрос о том, каков был образ будущего, которым мы некогда владели. Именно об этом мы предлагаем сегодня поговорить.

Так сложилось, что образ будущего наиболее концентрированно выражался в научной фантастике, которая во второй половине 20 века превратилась на западе в крупную отрасль современной литературной индустрии, да и в Советском Союзе, особенно в 50-60-е годы была одним из важнейших элементов духовной жизни страны.

В американской фантастике одним из основных сюжетных приемов является экстраполяция в будущее отношений и конфликтов, свойственных нашему времени.

На сотни и тысячи лет вперед в нашу и другие галактики переносятся понятия, предрассудки и образ действии буржуа XX века. В освоенном, изъезженном, обжитом космосе устанавливаются фашистские диктатуры, всесильные олигархии держат в страхе и повиновении миллионы населенных планет, монополисты борются за «сферы влияния», колонизаторы отодвигают все дальше вглубь Галактики «форпосты цивилизации», работорговцы поставляют рабочую силу, звездные «викинги» совершают набеги, миссионеры читают проповеди, негоцианты заключают сделки.

Безграничное накопление знаний и технических средств, воины, революции, восстания для авторов подобных фантастических произведений не приводят ни к каким качественным изменениям. Эти фантасты уверены, что «человеческую природу», лучшим образцом которой является «крепкий хозяин», не изменят никакие социальные эксперименты и никакие перипетии истории.

Встречи представителей инопланетных цивилизаций чаще всего приводят к истребительным войнам, а в лучшем случае – к установлению «нормальных» торговых отношений. Такие сюжеты варьируются в серьезном или ироническом плане, как нечто само собой разумеющееся. Для чего же иначе устанавливать контакты?5 Таковы большинство произведений, написанных в жанре «космической оперы» и произведения, составившие основу игровой вселенной «Тревеллерс».

Очень популярным сюжетным приемом является так же изображение всемирных катастроф в результате опустошительных тотальных войн, вторжений инопланетных агрессоров или неотвратимых космических бедствий. Даже в лучших (с литературной точки зрения) произведениях американской фантастики присутствует грустная уверенность в том, что взаимная подозрительность и неизбежность конфронтации с чужими (по строению тела, внешнему виду, образу жизни) неискоренимы и в далеком будущем. В качестве примера можно привести рассказ Мюррея Лейнстера «Первый контакт», получивший премию «Хьюго». Основная мысль этого рассказа – что чужому никогда нельзя доверять, он в первую очередь — потенциальный враг, даже если он похож на нас и мыслит как мы.

Многое об образе будущего, транслируемом американской фантастикой может сказать простое перечисление названий фантастических произведений. К примеру, того же Лейнстера. «Одинокая планета», «Мертвый город», «Когда время сошло с ума», «Чудовище с края света», «Время умирать», «Убийство США», «Утро Судного дня», «Электронная чума» и т.д.

Пугающие, шокирующие, отталкивающие картины будущего, тем более созданные большими талантами, не дают людям объединиться ради будущего, «заземляют» их в неизбежность и неизменность противоречий, свойственных настоящему. Подавляющее число произведений американской фантастики, в том числе и написанных на хорошем литературном уровне и с чувством социальной ответственности – это фантастика без мечты. Фантастика, лишающая образ будущего позитивной и созидательной мощи.

Советская фантастика часто явно или неявно критикует заокеанского собрата. Следует отметить, что лучшие образцы советской фантастики дают развернутое, философски и логически состоятельное изображение будущего. В частности, ответом на уже упомянутый рассказ «Первый контакт» является рассказ Ивана Ефремова «Сердце Змеи». В отличие от уверенного пессимизма Лейнстера, Ефремов дает совершенно иную картину встречи цивилизаций – гуманистическую, основанную на том, что представитель чужого инопланетного разума, как и любое высокоразвитое разумное существо – это потенциальный друг и союзник.

На мой взгляд, показательна оценка этого своеобразного спора фантастов на одном из форумов любителей этого жанра. Пользователь choyochagas: «Пусть Лейнстер трезвее оценивал ситуацию, но Ефремов оставил нам точку опоры, маяк, который позволяет верить, что люди еще найдут силы подняться к космическим высотам духа»6. Пользователь ириска: «Лучше в памяти сохранить радость от встречи с другими цивилизациями, надежду на дружбу и веру в разум. Так интересней :)»7 Пользователь v_by: «Можно придумать какие-то счастливые картины, сказать себе: этот мир заслуживает будущего — и сочинение будет зваться утопией. Можно мрачно уверять всех в том, что человек – зверь с гипертрофированным мозгом, тогда ваши картины несчастного грядущего назовут антиутопией… А можно просто показать мечту… Что и делает Ефремов».8

Для Ефремова встреча двух цивилизаций – это не случайность. Согласно его образу будущего, контакт стал возможен только тогда, когда обе цивилизации не только добились необыкновенных успехов в развитии науки и техники, но и, что гораздо более важно, достигли коммунистической ступени общественного развития. То есть в «Сердце Змеи» встречаются не цивилизованные дикари, готовые к схваткам за «место под Солнцем» в масштабах галактик, встречаются братья по разуму, братья по духу9. В своих произведениях Ефремов утверждает, что к дальним исследованиям космоса способны только цивилизации, миновавшие период капиталистического устройства общества. Думается, этот тезис самоочевиден. Пока мир наш похож на лоскутное одеяло, где каждый лоскут пытается откусить как можно больше кусков от других лоскутов, о сколько-нибудь фундаментальных исследованиях вселенной даже мечтать глупо.

Герои Ефремова – это люди будущего. Они близки нам, но не до конца понятны. Одну из героинь цикла «Великое кольцо», Фай Родис, читатели назвали «богоравной». Действительно, герои Ефремова – «люди как боги». И эта «божественность» привлекательна, потому что принципиально достижима. Сам фантаст писал: «Сын Земли, полностью погруженный в ее природу, — таков человек, и в этом он диалектически велик и ничтожен. Велик по возможностям и бесконечности своего познания этого, не чужого для него мира, в котором он по существу — микрокосм. Ничтожен по тугим цепям инстинктов и рефлексов, опутывающих его рвущееся к звездам, красоте и радости сознание. Я говорю об инстинктах самосохранения, продолжения рода, охраны потомства, полового отбора и соперничества, голода и эгоизма… И все же на скелете этих простых инстинктов выросло чудесное здание психики человека-мыслителя, создателя, гуманиста и врача, несмотря па все извилины и трудности жестокого пути… Итак, вооруженный научным предвидением, социальным опытом и знаниями, человек должен строить и новую психику, идти к новому мироощущению, к жизни сложной, напряженной и, конечно, тоже нелегкой. Однако если нервная организация будет крепкой, тренированной, психика — развитой и закаленной, тогда будет гармония с новыми требованиями, с новым, изменяющимся вокруг нас миром. Человек будет здоров и счастлив, а это уже само по себе — твердый фундамент всех будущих успехов».10

Комплекс идей Ефремова, изложенный в его произведениях, может многое прояснить и в отношениях сегодняшнего общества. Когда читаешь о планете Торманс в «Часе быка», хочешь – не хочешь, а находишь множество параллелей с сегодняшним днем. В центре общественных отношений – конфликт образованной прослойки, имеющей привилегии и не очень образованных обычных людей, привилегий не имеющих. «Интели» и «быдло», «креативный класс» и послушное большинство. Всем этим умело пользуется и заправляет олигархическая верхушка, которая раскинула свои лапы на все СМИ, войска и технологии. Стоит только удивляться прозорливости фантаста, который написал роман в 1969 году.

Говоря о возможностях Торманса, Ефремов предлагает путь, но не строит иллюзий. Одолеть путь от ефремовского Торманса до ефремовской Земли возможно только возродив образ будущего, способный объединить и зажечь людей мечтой. Мечтой, зовущей за пределы осуществимого, ведь «истинное счастье человека всегда на границе его возможностей»11.

1 Новикова Н. А. Образ будущего и его формирование в обществе - http://www.socialphenomena.org/article/novikova_essay2013/
2 Касториадис К. Воображаемое установление общества. / Пер. с франц. – М.: Гнозис; Логос, 2003. – 480 с.
3 Кара-Мурза С. Г. Образ будущего - http://chaldon.ucoz.ru/forum/25-237-1
4 Цит. по Кара-Мурза С. Г. Образ будущего - http://chaldon.ucoz.ru/forum/25-237-1
5 http://www.fandom.ru/about_fan/br_dm_10.htm
6 http://fantlab.ru/work13724page2#responses
7 http://fantlab.ru/work13724page2#responses
8 http://fantlab.ru/work13724page2#responses
9 Ефремов И.А. На пути к роману «Туманность Андромеды». Послесловие – Ленинградское издательство, 2010
10 Цит по: Человек нашей мечты. Круглый стол журнала «Нева». - http://www.fandom.ru/about_fan/roun_tab.htm
11 Цит по: http://kanobu.ru/articles/ivan-efremov-tsikl-velikoe-koltso-otzyiv-366501/

Елена ОСТАПЕНКО, учитель истории, обществознания и права, г. Ангарск
книги, идеология, теория, фантастика, культура