«Однолопастной». Из воспоминаний коммуниста

Уважаемая редакция газеты «Приангарье»! Недавно на глаза мне попал материал о Сталинградской битве. Мне 81 год, и чтение статьи об этой великой битве, конечно же, воскресило в моей памяти много рассказов, которые я слышал об этом от старших товарищей – участников той далекой войны. Одним таким рассказом я хочу поделиться.



Немного о совхозе «Иркутский»

С 1967 по 1972 год я работал главным инженером совхоза «Иркутский». Так был назван совхоз ровно 90 лет назад, хотя находится за 300 км от Иркутска на станции Харик Куйтунского района. Но так было удобнее ориентироваться московским проектировщикам этого первого в Сибири советского хозяйства. О становлении хозяйства рассказывали мне старожилы, в том числе моя мама, учительница М.И. Сазонова.

Строился совхоз мощно и красиво. Все производственные и общественные строения возводились только в кирпиче. Была построена механическая мастерская и электростанция, школа, больница, банно-прачечный комбинат, красивый клуб с балконом, два двухэтажных общежития. Кирпич производили на месте собственными силами. Основу строителей составляли московские комсомольцы, местная молодежь и люди из окрестных сел, их оформляли как рабочих совхоза. Большую помощь оказывала местная молодежь. Как рассказывала мама, каждые выходные были субботники и воскресники, а вечером – танцы до зари. Для иностранных специалистов (они прибыли, чтобы обучать местных механизаторов пользоваться новой техникой) были построены бараки с теплыми туалетами. Одновременно со строительством поселка шла расчистка леса под поля. В основном силами людей и лошадей. Совхоз «Иркутский» состоял из шести отделений.

Осенью прибыла техника из-за границы. За американские тракторы «Катерпиллер» и «комбайн «Оливер» было заплачено золотом.

В период моей работы директором совхоза был В.И. Зубун – прекрасный организатор и новатор, а секретарем парткома Д.П. Костюченко – истинный партиец.

Герой войны

Главный герой моего рассказа – В.Л. Кошкарев, фронтовик, механизатор. В деревне называли его Однолопастным. В 1943 году 20-летний сибиряк вместе с такими же мальчишками был направлен на защиту Сталинграда. В вагоне им зачитали приказ Сталина №227 «Ни шагу назад». Командир внушительно произнес: «Для нас за Волгой земли нет!». Ночью началась погрузка на баржи. Когда отплыли от берега, пролетел немецкий самолет и на парашютах сбросил осветительные ракеты – стало светло, как днем. Когда баржи достигла середины Волги, налетели бомбардировщики. Баржи горели, а самолеты проходили вдоль Волги и возвращались, чтобы вновь бомбить, бомбить, бомбить….Из пулеметов расстреливали тех, кто остался в воде возле тонущих барж. Горело всё, даже сама вода, покрытая нефтью. Василий Кошкарев плавать не умел, и когда оказался в воде понял – это смерть. Но ему повезло: он ухватился за доску от обшивки баржи. Потерял сознание. Когда пришел в себя, грести не мог, вновь потерял сознание. Утром его прибило к левому берегу Волги. Там его и нашли. Оторвать доску от руки красноармейца не смогли, так и погрузили его на подводу и привезли в полевой лазарет. Врач осмотрел и сказал, что правая рука мертва, и отпилил выше локтя.

Пошли госпитальные дни и месяцы, молодой организм справился. Главное – жив, а это уже радость, надежда.

Домой вернулся через год, в 1944. Мать, увидев его, упала в обморок. В 43-ем ей пришла похоронка: сын погиб при форсировании Волги, тело не найдено. Но мать отказалась поминать сына, верила, что жив. На следующий день после возращения Василия, соседки, увидев Тихоновну, охнули: за ночь та стала совершенно белой. Вскоре она умерла. Как сказали в деревне – и от радости, и от горя.

Орден Ленина

В совхозе в годы войны в основном трудились женщины да подростки. Демобилизованный Василий Кошкарев попросился в совхоз прицепщиком, не отказали. Смотрел он, как девчата мучаются с тракторами, и однажды сам сел за рычаги. С тех пор почти 30 лет отработал трактористом.

Управлять гусеничным трактором одной левой рукой было сложно. Порой фрикцион зажимал подбородком и таким способом разворачивал трактор. Тяжело было. Но дело не бросил.

Пахать приходилось и в воскресные дни, и в праздники. И он пахал. Поле стало его жизнью. Каждый год перевыполнял план. Его поощряли, но вот на выставку ВДНХ в Москву он ни разу так и не съездил. Вскоре стал Василий Кошкарев лучшим не только в совхозе, но и в Куйтунском районе. Из области запросили его выработку на гусеничном тракторе. И по итогам пятилетки представили к высочайшей награде – ордену Ленина. Позвонили в совхоз и сказали, что осенью в Иркутске, в драматическом театре, будет вручение награды. А в конце добавили: «Проследите, чтобы не приехал в фуфайке или в комбинезоне».

«Помоги!»

После награждения Василий Кошкарев продолжил работать на гусеничном тракторе, но чувствовалось, что он устал, работает на износ.

Однажды в поле он подошел ко мне, молодому главному инженеру, и, волнуясь, сказал: «Помоги!»

По всему моему телу как будто ток прошел. Передо мной стоял герой, который видел Сталинград в огне, горящую Волгу, страшную гибель товарищей. Герой, который вернулся из ада, чтобы пахать и сеять. Передо мной стоял Человек, который своим трудом заслужил орден Ленина, работая от зари до зари. И тут – «Помоги!»

Василий Лаврентьевич был старше меня всего на 15 лет. А мне казалось и сейчас кажется, что на целую жизнь. Помоги! Это когда я бегал пацаном – он воевал, когда учился в институте – он работал, чтобы такие, как я сельские парни, могли получить высшее образование.

Ответить ему тогда я не мог. Подошел к нему, протянул руку, он крепко пожал ее.

- Жди, Василий Лаврентьевич, – сказал я.

Так мы расстались.

О просьбе Василия Лаврентьевича я знал. Он хотел пересесть на колесный трактор. С этой просьбой обращался к директору совхоза, к управляющему отделением. Ответ был у всех один: трактор тебе готовы дать, а вот с правами вопрос решай сам. Все понимали ответственность: как доверить человеку с одной рукой колесный трактор!? Ведь это уже не только по полям ездить. Село стояло вдоль Московского тракта, и выезд на трассу с интенсивным движением был неизбежен. Но слово «помоги» не выходило у меня из головы и из души.

Экзамен

Решил я пойти сложным путем – подготовить Василия Лаврентьевича к сдаче государственного экзамена на право управлять колесным трактором. Три месяца механизаторы отделения занимались с ним вождением «Беларуса», придумывали различные приспособления. Но от них пришлось отказаться, потому что изменения конструкции трактора требовалось согласовать с технической инспекцией вплоть до завода-изготовителя. На себя я взял подготовку по изучению правил дорожного движения. Договорился с районной комиссией о принятии экзамена с выездом на место, то есть в отделение совхоза.

О том, что Однолопостной готовиться сдавать на права, знали в отделении все от мала до велика.

И вот этот день настал. На поляне выстроились машины техинспекции, ГАИ, моя «Техпомощь» и трактор «Беларусь». Возле трактора стоял Василий Лаврентьевич в черном костюме с подвязанным веревочкой пустым рукавом.

Я подошел к нему, спросил, почему он в парадном костюме.

- Он фартовый. В нем я орден Ленина получал, – ответил Кошкарев.

Вокруг поляны стал собираться народ, мальчишки бросили ловить рыбу в пруду рядом с поляной, и были тут как тут.

Начался экзамен с объезда поляны по контуру, потом «восьмерка», подъезд к объекту. Когда закончилась выездка, инспектор ГАИ сказал, что надо проехать на заднем ходу 20 метров. Тренировался Василий Лукич на этой поляне и хорошо мог подъехать к одной из берез. Инспектор, конечно, об этом не знал. Я попросил Василия Лаврентьевича сделать это.

– Нет, – сказал вдруг инспектор. – Береза не является сельскохозяйственным объектом.

И, увидев бочку, в которой возили воду, чтобы поить телят, попросил Кошкарева подъехать к ней на заднем ходу, прицепить ее и подвести к комиссии.

Поляна замерла. Женщины опустили глаза, мужчины стали резко серьезными и даже мальчишки перестала галдеть. И в такой тишине он поехал. Один на один. И все же победил. Сумел точно подъехать на заднем ходу, прицепить к трактору бочку, и подвезти ее к комиссии. У всех отлегло на сердце, а мальчишки закричали «Ура!» У всех на глазах Однолопастной совершил свой подвиг.

Протокол был подписан. А вот удостоверение на право вождения трактора приезжие подписать отказались. Техинспектор сказал, что надо позвонить в Иркутск, потому что такого случая еще не было. Инспектор ГАИ вспомнил, что нет стандартной районной медицинской справки. Дело срывалось. Тогда я предложил избрать меня председателем выездной комиссии с правом подписи. Все согласились. И я подписал Кошкареву удостоверение.

Водовоз

Для Василия Лаврентьевича начались трудовые будни на новом рабочем месте. Его определили возить воду в деревню. Набирали ее за 17 км на станции Харик.

Люди сразу отметили добросовестность и честность Кошкарева. Он доставлял воду регулярно, и в выходные, и в праздники. Бывало, кто из женщин забывал выставлять фляги за ворота, Василий Лаврентьевич заходил во двор, заполнял емкости. Воды стало хватать всем.

А давалось это Однолопастному очень трудно, особенно на первых порах. В дождливую погоду трактор не мог вытянуть двухтонную бочку, и она сползала в кювет, стягивая за собой трактор. Приходилось сливать воду, вытаскивать бочку, а потом опять возвращаться за водой. Зимой на горе Суходолка трактор буксовал, бочка тянула назад, в бок, куда угодно. Василий Лаврентьевич приспособил для борьбы с гололедом ванну: привязал к ней ремень, наполнил шлаком, и перед крутым подъемом вылезал из кабины, одевал ремень на шею и шел, таща за собой ванну и разбрасывая шлак. И еще приспособил жаровню, и кран в бочке зимой никогда не прихватывало морозом.

За воду жители отдавали талоны, которые покупали в конторе отделения. На каждый двор отпускалась норма воды. Кто из жителей похитрее, предлагал Однолопастному за дополнительную воду деньги, спиртное, угощение. Но он принципиально ничего не брал. Кстати, талоны тоже не брал, за что в первый же месяц получил из бухгалтерии выговор и предупреждение: не будет талонов, зарплаты не получишь. Слух о том, что Однолопастного «снимут с бочки», разнесся по деревне молниеносно. И люди сами стали приходили в контору и отдавать талоны.

Однажды в сенокосную горячую пору трактор забрали грести сено, а для подвоза воды поставили машину. Через несколько дней деревня взбунтовалась. Новый водитель был к людям невнимательный, грубый. Воду порой продавал «налево», ездил нерегулярно. Разбил несколько фляг. И даже задавил поросенка. Недовольные женщины пришли в контору отделения и заявили, что, если не вернут Однолопастного, ни доярки, ни телятницы на ферму не выйдут. Вернули. Деревня успокоилась.

Эпилог

В 1992 году Куйтунский район отмечал 65-летие образования. На торжественные мероприятия был приглашен и я. Празднество проходило в знаменитой березовой роще. Рассматривая почетных гостей, я заметил в президиуме знакомую фигуру. Так и есть Василий Лаврентьевич Кошкарев. Мы встретились, горячо обнялись. Мне показалось, что в его глазах что-то блеснуло. Слезы? Отблеск пылающего Сталинграда, горящей воды Волги? А еще в этих глазах был отблеск ордена Ленина и ордена Отечественной войны II степени. По моему телу вновь прошел электрический разряд. Передо мной стоял настоящий герой – воин и труженик. Мой земляк. Гордость земли Сибирской.

Юрий Ефимович КОВАЛЁВ, член КПСС-КПРФ с 1967 года
история